Братья. Воспоминания о Хидэ. Глава 1.

Я перевожу книгу, которую написал брат Хидэ, Хироши.
Первая глава почти готова, но необходимо ее еще подредактировать. Однако мне очень хочется скорее поделиться с читателями.
Скажу сразу , что книга не простая и не однозначная. Когда я начинала читать, я сильно ругала Хироши: "Что он такое пишет!" Однако потом поняла, что не все так просто. Постепенно перед глазами стали появляться образы обоих братьев - и Хидэ, и его младшего брата.
Я поняла, что есть вещи, которые сразу бросаются в глаза, в есть то, что становится понятным не сразу. В этой книге много таких моментов, так что не повторяйте моих ошибок, судя слишком поспешно

Замечания приветствуются.

Глава 1. Возрождение братства

читать дальше
1.Возвращение звезды
Сколько раз Хидэ-сан меня бил! Каждый раз мне хотелось выругаться и дать отпор, что, конечно, переросло бы в драку, но я, конечно, терпел, не раскрывая рта.
С тех пор, как в 26 лет я стал личным менеджером Хидэ, получать от него побои и пинки стало повседневным делом.
Он вбивал в меня работу менеджера со словами: «В этом мире не все так легко, как ты думаешь!».
Серьезный старший брат, наверное, исправлял воспитание младшего. Но только сейчас я понял, что он делал это для того, чтобы окружающие не подумали, что он взял меня на работу только из родственных чувств. Но в то время я был лишь зол, что меня бьют, и такая мысль не приходила мне в голову. К моей нынешней досаде, я всегда думал о Хидэ с раздражением.
Я начал работать у Хидэ весной 1995 года. В этом году в ноябре было решено начать национальный тур X JAPAN, но других крупных мероприятий не намечалось, так что все участники писали музыку и каждый по отдельности занимался своими сольными проектами. Как раз удачное время для того, чтобы постепенно освоить работу личного менеджера.
Я закончил специализированную школу поваров, и с тех пор работал на американской базе в Йокосуке и в ресторане японской кухни, затем сменил профессию и работал плотником и занимался другой физической работой. Благодаря этому тело мое окрепло, и фигура выправилась.
В 21 год я женился, у меня родилось двое детей, два мальчика. Поэтому я искал место не там, где хотел работать, а где больше платили, и несколько раз менял работу. И хотя я был семейным человеком, но решился вступить в новую для меня область работы личным менеджером, даже если бы доход мой существенно снизился, потому что был очень рад, когда Хидэ лично позвал меня: «Не хочешь ли поработать со мной?»
Услышав от старшего брата, что, может быть, эта работа мне подойдет, я сразу же захотел испробовать эту возможность.
В то время X начали продвижение на мировую арену, сменив название на X JAPAN, и все участники группы, начиная с Йошики, завели себе жилье в ЛА, в штате Калифорния и постоянно летали туда и обратно через Тихий океан.
Хидэ тоже снимал апартаменты с бассейном недалеко от Голливуда и творческую деятельность вел главным образом в домашней студии в ЛА.
Поэтому в то время я представлял себе Хидэ как «гитариста мировой группы Х». Это была звезда большого масштаба. И возможность помогать в работе такому человеку означала высокий уровень, притягательность которого ничто не могло заменить.
И я без колебаний бросился напролом.
Работа началась весной 1995 года. Хидэ-сан возвращался в Японию спустя несколько месяцев после работы над записью нового альбома X JAPAN, и я поехал встретить его, чтобы забрать багаж.
Я домчался до аэропорта Нарита на машине и прошел в зал ожидания. И вот среди ожидающих его фанатов появился Хидэ. Возникло волнение, живая стена заколыхалась.
«С приездом!» - сказал я, подбежав к Хидэ, а он, не останавливаясь, ответил: «А, вот и я». На его лице, скрытом темными очками, на мгновение появилась улыбка, но он пронесся мимо меня, как ветер. Шедший следом менеджер передал мне багаж – кучу чемоданов, нагруженных на тележку.
Да, это действительно было «возвращение звезды».
Казалось бы, это обычный человек, но когда он шел мимо огромной толпы ожидающих его фанатов, то за ним струилась сильная аура, словно сияние.
Может, он не остановился, чтобы поговорить со мной только потому, что предполагал, что могут возникнуть беспорядки в зале ожидания? Нет, в его глазах я был простым служащим.

2.И снова унижения

Серьезно я приступил к работе личным менеджером в конце лета. Я и сейчас помню каждую подробность того дня, когда я впервые сел за руль машины Хидэ.
Он приезжал домой к родителям в Йокосуку, и это был день, когда он возвращался в Токио.
Я жил недалеко от родителей, поэтому было решено, что вместо водителя из офиса на обратном пути из Йокосуки я сам поведу машину до Токио. Хидэ всегда бывал очень занят, но это был сравнительный свободный для него день.
Как бы то ни было, это в его стиле, подумал я. Видимо, решил проверить младшего брата за рулем «служебной» машины. Можно сказать, что это было обучение нового работника, но в этот день, который стал памятным днем начала совместной работы двух братьев, он решил показать себя и как старший брат. Он всегда был добрым человеком….и теперь должен был бы начаться рассказ о прекрасной любви двух братьев, но действительность была вовсе не такой приятной.
Когда Хидэ закончил свои дела, то сразу сел на заднее сидение своего любимого «Ягуара», глубоко погрузившись в кресло и излучая полную апатию.
Когда я встретился с ним в этот день, то понял, что настроение у него не особенно хорошее. Поскольку это был первый день моей работы, я все свои чувства вложил в приветствие.
«А..» - он дернул подбородком, и было непонятно, смотрел он на меня или нет. Крайне бесцеремонное поведение. Вначале я рассердился, но поскольку был намерен серьезно отнестись к работе, то решил не принимать близко к сердцу его поведение и успокоился.
Хотя я был братом, но в то же время я стал наемным работником. И теперь я стал самым молодым среди всех сотрудников. Нужно было поскорее освоить работу.
Так что с этого дня я решил называть брата Хидэ-сан.
До этого я не обращал особого внимания на то, как его называл. Чаще всего, это было «Эй!» или «Ты». Среди парней существует определенная неловкость, так что прямо по имени мы называли друг друга разве что в пивной. Но сейчас, как младший брат Хидэ, я не мог позволить себе быть неловким. И я серьезно принял это решение.
Тем временем я сел за руль вместо офисного менеджера, и машина медленно тронулась.
И сразу я получил сильный толчок с заднего места. В этот момент я подумал, что врезался в кого-то и содрогнулся. Непроизвольно я нажал на тормоз. Но это не было столкновением.
Оказалось, что это Хидэ пинал меня сзади по голове. Заднее сидение в Ягуаре узкое, и расстояние совсем не большое, к тому же Хидэ носил твердую обувь.
«Что ты делаешь? Больно! Зачем пинать меня по голове??» Даже сейчас, когда я вспоминаю это, мне становится плохо.
И тут раздался гневный голос Хидэ: «Что ты там сказал, ничего не слышно, где твое приветствие?!»
Я быстро вспыхиваю. Если бы рядом со мной не сидел офисный менеджер, я бы, наверное, остановил машину, вытащил из нее Хидэ и поколотил бы его.
«Что это он говорит так высокомерно!» Однако я сдержал себя и лишь сверкнул глазами в зеркало заднего вида.
«А?»
«Нет, не «а», а что ты там недавно говорил?»
«Прошу любить и жаловать!»
«Громко говори, четко!»
Я не нашелся, что сказать в ответ. В этот момент «Ягуар» уже выехал на скоростную трассу, так что остановиться я не мог. Плохое замечание. Плохое замечание. Но я приказал себе успокоиться.
Но Хидэ не знал снисхождения, навалился на мой затылок и стучал рукой мне по голове.
«Хироши! Нельзя говорить приветствие, которое никто не слышит!»
«Да…»
«Делай, как следует!»
«Да…»
Какой настойчивый!
Сидевший рядом со мной менеджер слегка повернул голову и послал мне взгляд, который словно говорил: «Нужно терпеть!»
Заметив это, я снова разозлился. Что за профессия такая, прежде чем научить, бьют и пинают! Такого не было ни у поваров, ни у плотников.
«Что он, король, что ли?!»
Н я, прищелкнув языком от такой метаморфозы старшего брата, решил погрузиться в этот абсурдный для меня мир.

В детском саду я ходил в музыкальные классы Ямаха. Там можно было попробовать поиграть на разных инструментах, начиная от фортепиано до барабанов, но я терпеть не мог туда ходить. К тому же там были одни девочки. Для меня тогда это была просто мука.
В это время Хидэ ходил на занятия кэндо. Это была школа кэндо при полицейском управлении, где занятия вели полицейские и военные, каждый свыше метра восьмидесяти ростом. В то время я больше всего восхищался “Akadou Suzunosuke” (известная манга о юном мастера меча, по которой сделано анимэ и снят фильм. Прим.пер.), поэтому кэндо вызывало у меня гораздо больший интерес, нежели музыкальные занятия. К тому же я верил, что если бы занимался кэндо, то рост мой стал бы выше. (У родителей рост не высокий, поэтому мне особенно хотелось иметь высокий рост).
И вот, наконец, как-то отделавшись от музыкального класса, я стал вместе с Хидэ ходить на кэндо.
Мы с ним занимались кэндо примерно 6 лет.
Как и ожидалось, кэндо мне подошло.
Во время тренировок мы по очереди ждали своего боя. Хидэ часто проигрывал. Я смотрел на это, ожидая своей очереди, и думал: «Что он делает с моим братом, дурак!» и потом как следует колотил противника. Я полностью увлекся кэндо, и был счастлив, когда родители радовались моим трофеям, полученным на соревнованиях.
Однако Хидэ постепенно утратил к нему интерес.
И причиной тому, как ни странно, стал «MOBILE SUIT GUNDAM» (телевизионный сериал и манга — прим. Перев.) Он во что бы то ни стало хотел посмотреть очередную серию, которая начиналась в 17-30, и даже притворялся больным... под его влиянием я тоже отдалился от кэндо.

Если подумать, то мы с самых ранних пор всегда были вместе. Вместе ходили на кэндо, и часто вместе смотрели телевизор. Хидэ очень любил смотреть про героев, он смотрел все, чем увлекались дети того времени, от«Kamen Rider», «Ультрамен», Ai no Senshi Reinbōman, Getter Robo до «Мазингер Зет».
Из-за этого я часто получал от Хидэ пинки и тычки, так называемые «ракетные удары». Стоило мне сказать что-то не так, как он с боевым кличем напрыгивал на меня сверху.
С того времени он часто переделывал по своему слова песен из телепрограмм про героев и напевал их мне. Что он пел тогда... Это были ерундовские слова со всякими непристойностями, которые обычно поют младшие школьники. Он заставлял меня запоминать их и петь, а потом покатывался от смеха. Конечно, я тогда ничего еще не понимал, но думается, что уже с того времени начал раскрываться музыкальный талант Хидэ.
Для меня Хидэ времен младших классов был словно «гигант». Когда мы вместе мастерили модельки, он сразу же ломал то, что я делал. Думаю, что он делал действительно искусные вещи. Он очень тщательно окрашивал мельчайшие детали, так что даже я своим детским взглядом и то видел, что сделано здорово. Но когда две готовые модели стояли рядом, Хидэ всегда говорил так: «Моя будет служить украшением, а Хирошину сломаем для забавы!» И так повторялось каждый раз — его модель служила для украшения, а моя — чтобы быть сломанной. Хидэ был словно сошедший с картинки старший брат эпохи Сёва, говорящий: «Моя вещь — моя, твоя вещь — моя».
Поэтому в детстве я всегда думал, что не могу идти против старшего брата.
Однако родные и близкие думали совсем иначе. Хидэ был для них «способный ребенок», а я – «ни на что не годный ребенок».
С точки зрения взрослых именно я был плохим парнем. Свое лицо “гиганта» Хидэ показывал только мне.
На самом деле, Хидэ вовсе не любил проводить много времени, играя с друзьями, он любил сидеть дома, читать книги или рисовать. Получая книги от родителей и бабушки, он увлекся чтением, с детского сада он выучил разговорный английский язык, и я даже не заметил, как он вполне уверенно его освоил. Родители тоже могли переводить на американской базе, так что в конце концов в нашей семье только я один не знал английского языка. Конечно, и в школе Хидэ учился очень хорошо.
В четвертом классе младшей школы Хидэ на месяц ездил по обмену в Лос-Анджелес и канадский город Ванкувер. Это было сделано по совету бабушки, которая работала в салоне красоты.
Обычно мы постоянно ссорились, но когда он уехал, мне стало очень одиноко.
И вот, наконец, наступил долгожданный день возвращения.
Мы поехали встречать его в аэропорт Нарита, и вот я, наконец, со слезами подбежал к брату. Не в силах сдержать радость, я обнял его.
И вдруг в нос мне ударил сильный запах. От Хидэ ужасно пахло. Оказалось, что за все то время, что он был за границей, он ни разу не мылся в ванной. Тогда я не понимал, но на самом деле, у него был комплекс из-за того, что он был толстым, и он стеснялся раздеваться при посторонних. Когда открыли багаж, то оказалось, что одежда и белье так и лежали нетронутыми, значит, он ни разу не переодевался. Перед отъездом его постригли наголо, и это было спасением. Кстати, я только в это время узнал, что его постригли наголо.
В младшей и средней школе Хидэ учился хорошо, но на занятиях физкультурой у него были проблемы. Наверное, сейчас сложно в это поверить, но в то время в нашей семье худым был только я.
В младшей школе, где мы вместе учились, было такое своего рода наказание, когда полных учеников вызывали и заставляли бегать на школьном дворе в назидание остальным. И среди этих учеников постоянно был и Хидэ.
Однако, несмотря на это, одноклассники не дразнили его. Он был молчаливый, скромный, к тому же бритый наголо, но тем не менее с одного взгляда окружающие оставляли его в покое. Это было удивительно.
С моей точки зрения, Хидэ явно изменился в третьем классе средней школы. Поводом послужила американская группа KISS, играющая музыку в стиле хэви-метал. На него оказали большое впечатление их яркий макияж и представления с пламенем. С тех пор он начал продвигаться в том направлении, и с этого времени между нами постепенно возникла дистанция.
Если подумать, то Хидэ с детских лет во всем добивался успехов. К тому же он был старательным. И в глубине своей души я уважал своего старшего брата.
После того, как он получил гитару Gibson Les Paul, каждый день, придя из школы, он садился к телевизору, засовывал ноги в котацу (напольный обогреватель – прим. Перев.) и копировал музыку из телепередач.
В то время было много передач по заявкам телезрителей, и Хидэ каждый день передавал мне записки:
«Позвони по телефону, закажи вот это!»
«Мог бы и сам позвонить…» - думал я каждый раз, звоня по телефону. В записках было написано на непонятном английском, в основном это были зарубежные песни.
Когда раздавалась музыка, Хидэ, сидевший в ожидании у телевизора, начинал играть на гитаре.
Для меня эти звуки казались слишком громкими, но слушая его игру на гитаре, я не мог не заметить, что она становится все лучше.
Я до сих пор отчетливо помню один эпизод.
Наверное, я учился тогда в 1 классе средней школы. К нам домой пришли участники группы Saver Tiger и ради забавы стали учить меня играть на гитаре. Это была песня Майкла Джексона «Beat It». Но через пять или десять минут у меня заболели пальцы, и я быстро сдался. И в этот момент я до боли отчетливо осознал, какой же Хидэ классный, что может свободно играть на таком инструменте.
Что же это за человек? В этот момент я поразился старшему брату. Может быть, это действительно путь, по которому он пойдет? Это был вопрос к самому себе.
Но в конце концов это стало реальностью. С детства толстый старший брат во втором классе старшей школы вдруг похудел на 20 килограммов и стал выглядеть как взрослый. В это время он основал группу Saver Tiger вместе с товарищами, с которыми познакомился в Добуитадори.
Играя в группе, он закончил старшую школу Zushi Kaisei, при этом не снизив успеваемости. И хотя во время летних каникул он осветлил волосы, школьные товарищи выбрали его председателем школьного комитета.
Затем он окончил школу и поступил в специализированную школу визажистов, одновременно продолжая играть в группе. Я и не заметил, как он стал в Йокосуке популярным человеком как гитарист известной в Йокосуке группы Saver Tiger.
Хидэ и я. Я постоянно признавал разницу в нашем положении. Хидэ, которому бабушка купила гитару, с тех пор шел по одной линии, стал гитаристом X JAPAN, «человеком, который выступает на Кохаку (Популярная японская новогодняя музыкальная телепрограмма – прим.перев.)».
Я же самый обычный человек. «Человек, который смотрит Кохаку».
И теперь, когда я получил работу для Хидэ, который стал «человеком на облаке», я понимал, что видимо, это будет вовсе не так просто.
К тому же, что будет, если я нарушу эти правила? Или меня просто дразнят? Или это просто старший брат вымещает на мне свое раздражение? Кажется, это была ужасная ошибка.

3.Старший и младший брат на Добуитадори

Разговор о том, чтобы мне стать персональным менеджером Хидэ, неожиданно начался в доме родителей. Видимо, однажды Хидэ посоветовался с отцом: «А может, Хироши станет моим телохранителем? Думаю, что такая работа ему подойдет».
Видимо, когда Хидэ смотрел на охранников, которые сопровождали Х, он почему-то вспомнил обо мне. Он сказал, что хочет, чтобы я поступил в эту охранную фирму и стал бы его телохранителем. Но после некоторых перипетий разговор, к моему облегчению, закончился тем, что я буду персональным менеджером и по совместительству телохранителем и стану сотрудником офиса Хидэ.
Для меня это была совершенно иная профессия
Однако же в прошлом не раз бывали случаи, которые вполне могли привести к такому результату. Порой мне доводилось изображать из себя телохранителя Хидэ.
После того, как Хидэ присоединился к Х и уехал из Йокосуки, он не раз возвращался на Добуитадори, где прошла его юность. И чаще всего с ним был и Пата. В индисовские времена он бы с ирокезом. И с тех же времен в руке он всегда крепко держал бутылку «Джек Дэниэлс». Они обычно пили всю ночь по барам и клубам на Добуитадори, расположенным перед американской базой, а утром заезжали к родителям, где мама выставляла полный стол вкуснейшей домашней еды.
Обычный человек, после того, как столько выпьет, не может есть. Однако брат съедал все подчистую, нахваливая вкус домашней еды. И мама старалась с утра нажарить полные тарелки гёдза.
И Пата с удивлением наблюдал утро в нашем доме.
И каждый раз перед таким «возвращением на родину» у меня раздавался телефонный звонок: «Хироши, я еду на Добуита, побудь моим охранником!»
Для меня в этом не было ничего особого, но мои друзья очень любили Хидэ, и для них это была большая радость.
Стоило только позвать, как тут же раздавались голоса: «Иду!», «Возьми меня!», «Я тоже!». Почти все были небритыми мужчинами с кудрявыми волосами (завивка волос у мужчин в Японии ассоциируется с якудза и правонарушителями. - прим. Перев.) И вот отряд телохранителей из рабочих парней брался охранять Хидэ.
Хидэ был занят в Х, но, по-видимому, на Добуитадори, своей «второй родине», он мог как следует расслабиться и выпустить пар. Он с довольным видом пил и гулял, а мы с гордостью охраняли его.
Еще до этого, когда Хидэ только организовал свою группу Saver Tiger и начал выступать, мы как-то всего один раз оказались вдвоем на Добуитадори.
Я учился во втором классе средней школы. Как раз в это время на американской базе в Йокосуке встал на якорь авианосец Мидуэй, и Добуита была местом, где американские солдаты пили, гуляли и встречались с женщинами. Американские солдаты, держа в руках пивные бутылки, то и дело шумели и скандалили, но стоило появиться патрульной машине, шум моментально стихал. Это была повседневная жизнь. Алкоголь, наркотики, драки, чего там только не было. В то время обычные люди старались там не появляться. Именно в этом квартале, куда «хорошим детям лучше не ходить», располагался клуб «Рок-сити», который стал основой сценой выступлений Saver Tiger.
Когда Хидэ шел в школу, он прятал длинные, отросшие до груди волосы, под школьной формой. Когда он шел в клуб, он закреплял эти длинные волосы спреем и превращался в человека «дурного толка».
В обычной одежде были сделаны дырки в разных местах, прицеплены заклепки, в общем, это была непонятная для меня мода.
Нередко бывало, что мама в прихожей говорила ему, что такой вид просто неприличен, а Хидэ вступал в спор. Наверное, можно было к этому привыкнуть. Но в тот день я уже знал, что выделяться в этом городе – нелегкое дело. В эту пору не было человека на Добуитадори, который бы не знал Хидэ из Saver Tiger. Те, кто шел навстречу, кидали на брата невежливые взгляды. Они улыбались, видно, принимали его за гомосексуалиста.
Вдруг он прищелкнул языком, и я вскрикнул на удивление громко.
«Этот ублюдок, чего это он так смотрит!»
Я и сам не знаю, почему я так сказал.
Но тем временем мужчина прошел мимо, а брат только слегка улыбнулся:
«Не говори так!»
«Если я делаю, то делаю!» – ответил я, одетый в школьную форму, пряча смущение.
И в школе мне несколько раз говорили: «Твой брат, что, голубой?», я злился, но сдерживался. Однако Добуитадори – это было не то место, где терпение приветствовалось. Делаешь или можешь сделать. Это место, где никто не защитит тебя, потому что ты ребенок.
Но если начнешь постоянно посещать это место, то, как ни странно, к нему легко можно привыкнуть. А может, я с самого начала подходил для него. Брат показал мне это место, и с тех пор, как я поступил в старшую школу, постоянно приходил сюда развлекаться. Сейчас я могу сказать, что с полудня я приходил сюда играть в бильярд на деньги и порой зарабатывал себе на хлеб.
Прошло 10 лет с того времени, когда мы вместе шли по Добуитадори. В этот раз я должен вместе со старшим братом вместе вступить в мир рок-музыки. Вернее сказать, я должен последовать за ним, чтобы идти вместе.


4.Я спекулянт, что ли?

Прошла неделя, прошла другая, но отношение Хидэ ко мне не становилось более мягким. Каждый день я думал о том, что, может, лучше уволиться.
Работа персонального менеджера требовала много времени, но я молчал. Вернее сказать, дни у Хидэ были слишком длинными. Очень часто бывало, что вечером, после окончания работы, он договаривался пойти с кем-нибудь выпить. И даже если они пили до утра, а если на следующий вечер снова была договоренность о встрече с кем-то из музыкантов, то он не раздумывая, снова уходил из дому.
Если такое продолжалось несколько вечеров, то оставалось только думать с досадой: «Ну, сегодня опять…»
Выпив алкоголь, Хидэ порой начинал буянить. Для него в обычае было по какому-нибудь поводу затеять скандал, начать переворачивать столы. Но когда такое случалось, окружающие не удивлялись. Ведь в индисовские времена не только Хидэ, но и все участники группы вошли в легенду, про них говорили: «Если сегодня у них послеконцертная пати, то утром жди полицию».
Так что сотрудники, которые работали давно, к этому уже привыкли.
Однако если Хидэ начинал буянить, то мне совсем не оставалось времени для сна, так что сидя в машине в ожидании я молил небо:
«Пожалуйста, пусть сегодня не буянит, пусть вернется домой благополучно!»
И я ждал в машине. Но такая работа – ждать в машине, тоже была довольно тяжелой. Поначалу мне не выделили мобильного телефона, и поэтому я не мог ни на минуту отлучиться из машины.
По поводу мобильника я однажды пожаловался Хидэ. Если ждешь в машине без мобильника, то не можешь отойти ни поесть, ни в туалет. Но Хидэ ответил: «А зачем тебе мобильник? Мы же всегда вместе!» - так одним словом он отказал мне.
Но что за печаль, чтобы пить так много? Что за радость, чтобы пить так много? В чем причина того, чтобы напившись буянить? Для меня, который 6 лет непосредственно видел жизнь брата, в этом не было ничего удивительного.
Насколько тяжело жить творческим людям, не идущим на компромиссы? Сколько нужно сил, чтобы продолжать творить, сохраняя свою страсть? В то время я не имел об этом никакого представления.
Поскольку я толком не понимал, за что меня били, то обижался и думал о том, чтобы уволиться. Но я еще не привык к невежливым взглядам в этом мире и молчал. В то время у меня были завитые волосы, и поэтому меня часто принимали за спекулянта билетами.
Такое случалось и до того, как я стал персональным менеджером Хидэ.
Это было в тот день, когда мы с друзьями пришли посмотреть первый концерт Х в Будокане. Мы получили от Хидэ приглашение.
Однако когда мы попытались войти через служебный вход, то нас остановили. И хотя мы и показали приглашение, но служащие приняли нас за спекулянтов и заявили, что приглашение не действительно. Когда разговор не помогал и обстановка накалилась, вдруг раздался знакомый голос. Это был отец. Увидев это, я горько усмехнулся. Неудивительно, сколько тут еще было людей, кроме нас.
Тут же прибежали люди из офиса Х, и нас пропустили в зал, впрочем, это уже дело прошлое.
Теперь я стал личным менеджером, и если меня снова примут за спекулянта, это уже нанесет ущерб имиджу Хидэ. Поэтому я должен был строго следить за своим поведением в качестве менеджера.
Приветствия говорить вежливо и спокойно, иметь мягкие манеры, стремиться к тому, чтобы действовать с душой, с одной стороны, в то же время не допускать ненужных контактов с окружающими. В то же время беспокоиться обо всем. Сюда нельзя ходить, это нельзя смотреть, туда не приближайся.
Но несмотря на моим старания, фанаты продолжали возмущаться. В фанатских письмах время от времени появлялись вопросы обо мне. «Хидэ-чан, какое отношение к тебе имеет этот спекулянт, который всегда с тобой?» «Хидэ-чан, что делает этот человек, который выглядит как «вижуал шок»?
Видно, я и правда, как спекулянт…

Видимо, и Хидэ тоже задумывался над этой ситуацией.
Однажды в одной из пивных Хидэ показал на стену: «Хироши, посмотри-ка сюда!» На специальной полосе бумаги кистью было написано объявление:
«С завитыми волосами в заведение не входить!»
Смеясь, Хидэ приказал: «С завтрашнего дня завивка для тебя под запретом!»
И после этого он мне часто говорил: «Не носи шляпу! Волосы не крась! Усы сбрей!»
Даже сейчас, когда вспоминаю это, уши болят.
Ничего не поделаешь, на следующий день я пошел в парикмахерскую, убрал завивку и сбрил усы, хотя это было и обидно. С юных пор я любил такие группы, как BOOWY и Yokohama Ginbae (японская рок-группа начала 80-х годов — прим. Перев.), а из звезд – Yazawa Eikichi (знаменитый японский певец и автор песен — прим.перев.).
Но теперь я вступил в совершенно иной мир, мир рок-музыки. Слова «вижуал кей», которые придумал Хидэ, стали популярными и прижились.
И конечно, когда в окружении основателя вижуал-кей находился человек с моим внешним видом, это было в чем-то даже неуважение к фанатам.
Вспоминая поговорку «Приехав в деревню, живи как в деревне!», я старался волей-неволей расти над собой, и это были для меня непростые дни.

Однако сейчас я вспоминаю, что в комнате у Хидэ среди многочисленных грамзаписей были и Язава, и BOOWY. Хотя сверху было навалено множество зарубежных записей.
Еще вспоминается, что он не пропуская, каждый день смотрел такие передачи, как «Music Fair», «Yoru no Hit Studio”, «Best Ten”. Мы вместе радовались, когда передавали песню группы «Southern All Stars» "Katte ni Sinbad". Раздевшись до пояса, мы пели и плясали. Хидэ нравились также и Char, Masanori Sera, Alice (японская фолк-группа — прим. Перев.) и ”Тokyo”Kenji Sawada.
С детских пор мы любили “GODIEGO», и часто пели вместе "Monkey Magic" и заглавную песню из «Галактический экспресс 666». Слова был полностью на английском языке, и Хидэ объяснял мне чтение с помощью катаканы. Мы с ним полюбили “GODIEGO», услышав песню "Gandhara", которая была музыкальной темой телесериала « Saiyuki» , который тогда показывали по телевидению.
Таким образом, с детства Хидэ впитывал в себя и популярные хиты, и зарубежную музыку, поддерживая баланс. И возможно, это и послужило источником для многообразия его собственной музыки.


5.Рокер = хулиган?

Прошло три месяца, но Хидэ оставался все таким же строгим. Но я стал замечать, что к себе он был так же строг. Насколько же он серьезен! Сколько раз я осознавал, что смотрю на него как на другого человека.
В юности, когда мы жили с родителями, я смотрел на старшего брата, который создал свою группу, как на бездельника. Но это было лишь поверхностное представление.
Когда Хидэ начал играть в группе, он часто не возвращался домой. Я в то время учился в старшей школе и легко причислил его к людям, которые неизвестно где и чем занимаются.
К тому же у меня было предвзятое отношение к рок-музыке. Еще в детстве я смотрел в комнате у брата фан-клубные материалы группы KISS. На обложках журналов часто были помещены фотографии улыбающихся участников группы в окружении блондинок. И у меня постепенно крепло предубеждение против мира рок-музыки. Рокер – значит, хулиган. Рокер - это блестящий гарем. И это люди, которым никак не подходят такие слова, как серьезность и честность, означающие положительные качества в обычном мире.
Но сейчас Хидэ очень строго контролировал свою жизнь. И когда он ругал меня, вплоть до битья, за манеру приветствовать, то предостерегал:
«Находясь на самой нижней линии, нужно все делать на отлично. Иначе нельзя работать на этом месте, тебе не примут, выставят дураком».
На самом деле сам Хидэ был очень скромным человеком.
В нем не было ни капли той неприступности, которая часто бывает у артистов и музыкантов. Партнеров по бизнесу он всегда приветствовал очень вежливо, сняв темные очки и шляпу.
К времени он относился тоже очень строго.
Что касается графика работы, то он моментально сердился, если видел там какие-то отклонения. На место нужно было приезжать не то, чтобы без опозданий, но на 10 минут раньше.
Нельзя опаздывать ни на минуту, это было естественное осознание профессионала.
«Смотри, Хироши, во-первых, если ты опоздаешь, то не сможешь приступить к работе в наилучшей форме, верно? Кроме того, десятки, сотни других людей напрасно потратят свое дорогое время. Из-за этого и атмосфера на рабочем месте расшатывается, и все это в конечном итоге бумерангом ударит по твоей работе. Не забывай этого!»
Услышав такие слова, я стал выезжать на встречи с Хидэ на час раньше, чем я делал это раньше. Я приезжал заранее и ждал в машине перед домом и местом работы еще и потому, что Хидэ мог изменить указания.
Когда я почувствовал что-то вроде интереса к работе Хидэ, моя работа стала мне тоже интересна. Оглядевшись, я заметил, что есть несколько сотрудников, на которых Хидэ вначале сильно сердился, но постепенно они смогли сработаться. Глядя на этих старших коллег, я подумал, что тоже смогу освоить эту работу.
Но хотя мое отношение к работе изменилось, но все равно Хидэ постоянно меня ругал перед всеми. Без всяких церемоний я получал и удары, и тумаки.

Но я действительно порой допускал совершенно невозможные ошибки.
Это было во время «DAHLIA TOUR 1996-1996». Хидэ поручил мне покрасить гитару флюоресцентной краской. «Так это же просто!» - подумал я и от всей души покрасил всю гитару полностью, однако…
«Ты что, дурак? Струны–то зачем покрасил!» - Хидэ страшно рассердился, однако в конце концов, все было нормально. Когда концерт закончился, Хидэ сказал мне: «Как ни странно, было неплохо».

6.Концерт, наполненный игрой и развлечениями

Я начал работать в 1995 году, когда Хидэ уже полностью раскусил удовольствие от сольной деятельности. Поскольку он был гитаристом X JAPAN, то графику работы в группе всегда отдавалось преимущество. Но даже при нехватке времени, казалось, он наслаждается напряженностью и стимулами нового мира.
Дебют сольного проекта состоялся летом 1993 года. Одновременно было выпущено два сингла – «EYES LOBE YOU» и «50%&50%». В это время в Харадзюку на перекрестке перед Дзингу-маэ, на обозрении всех поместили объявление о начале сольной деятельности. Насколько был взбудоражен весь город, вошло в легенду. В феврале 1994 году вышел первый сольный альбом «HIDE YOUR FACE», который занял первое место в чартах Орикона. Получив импульс от такой популярности, он уже не мог остановиться.
В марте начался сольный тур «hide FIRST SOLO TOUR’94 HIDE OUR PSYCHMMUNITY~hide no heya youkoso~», билеты на все 12 выступлений по всей стране были распроданы мгновенно. В завершении тура состоялся секретный концерт в клубе Цитта Кавасаки, который был наполнен игрой и развлечениями.
Наверное, с этого времени Хидэ почувствовал необходимость увеличить число своих сотрудников. Возникало все больше идей, которые он хотел бы воплотить на сцене. Как и раньше, у него была охрана, но никто не знал, что может случиться на концертах Хидэ, поэтому необходимо было иметь лучших телохранителей, ведь эти концерты никогда не заканчивались, как было запланировано. В своем мире он подзадоривал публику и сам получал при этом большое удовольствие.
Еще во времена Saver Tiger выступления Хидэ всегда были сумасшедшими. Наверное, их можно было назвать «неистовая пляска безумной радости» или «два из восьми адов» или просто «нечто совершенно потрясающее».
Я учился еще в средней школе, когда впервые попал на концерт Saver Tiger в клубе «Рок-сити» на Добуитадори и увидел артистов с ярким макияжем и светлыми волосами, которые стояли торчком, подзадоривающих публику. Хидэ, учившийся тогда в старшей школе, стоял впереди и размахивал флагом на древке.
Я и представить себе не мог, сколько классных вещей они делали, перебрасывали друг другу – манекены, мясо, вызывая небывалый ажиотаж в зале. Если послушать рассказы, то порой они запускали в зрителей чем-то вроде крови, выдували огонь.
И зрители, с моей точки зрения, были очень странными. Это были вовсе не те типы, которых часто можно было встретить на Добуитадори. Среди девушек было много модных и нарядных. И хотя они были красиво одеты и аккуратно накрашены, но изо всех сил аплодировали этому представлению, прыгали, кричали: «Хочу!» при виде крови. Именно эту публику и приветствовал Хидэ, размахивая флагом. В конце представления участники группы порой прыгали в толпу.
В этот раз Хидэ соскочил со сцены и головкой гитары стал бить зрителя, который вел себя плохо. Я наблюдал за этим и не мог закрыть рот от удивления.
Выступление было слишком опасным и шокирующим. Оно оставляло сильное впечатление, когда понимаешь: «В этом мире возможно все!» Сила, выпирающая наружу. На сцене «Мацумото Хидэто» был скорее агитатором, чем рокером.
«Что это такое!», «Так нельзя…» Меня раздирали внутренние противоречия. Я в то время видел только группу «GODIEGO» и ходил вместе с мамой в конце года на «Девятую» (возможно, имеется в виду симфония Бетховена, но полной уверенности нет. - прим. Перев.), поэтому подобный концерт был для меня полностью неизведанным миром.
Но это разрушительное представление каким-то образом сильно зацепило меня. Например, запах летающего мяса вызывал дрожь по всему телу, даже сейчас, когда я это вспоминаю. Но при этом, сам не знаю, почему, я чувствовал, что снизу по всему телу поднималась какая-то сила. Выступления брата приводили меня в трепет.


7.Не забывай о чувстве благодарности!

Испытав неведомое мне доселе очарование такого концерта, через несколько дней я вновь пришел в клуб «Rock City» на Добуитадори вместе с несколькими друзьями.
Нам очень хотелось увидеть все получше, поэтому мы хотя и с трепетом, но заняли места в первом ряду. Но когда начался концерт, мы заметили, что все рядом с нами стоят и крутят головами. У нас были завитые волосы, так что мы очень отличались от тех зрителей, которые обычно приходили на концерты Хидэ, поэтому он, стоя на сцене и играя на гитаре, только смеялся, глядя на нас.
Уже потом, после сольного дебюта, Хидэ стал писать такие песни, которые могли бы воспринимать не только самые верные фанаты, но и обычные люди, и таким образом расширял свою аудиторию, так что даже такие “юные хулиганы», как мы могли почувствовать глубину его души.
Для Хидэ все зрители и фанаты были друзьями, с которыми он вместе наслаждался музыкой. Видимо, он считал, что иначе это бы уже не была рок-музыка.
Однако для меня, как персонального менеджера, здесь таились трудности и противоречия.
Многие знали, что Хидэ и в частной жизни очень тепло общается с фанатами. И во время переездов постоянно раздавались голоса: «Это Хидэ!» И его это очень радовало. Но я считал безрассудством вежливо общаться с фанатами и в свое личное время. И даже будучи уставшим, Хидэ все равно продолжал общаться с фанатами, которые не давали ему ни минуты покоя, стоило ему выйти из дому. И я подумал, что как персональный менеджер, должен создавать для Хидэ более спокойную обстановку. Если появляются назойливые люди, я должен хотя бы суровыми взглядами отгонять их.
Однако мои мысли оказались недалекими и поверхностными.
Однажды он серьезно предостерег меня: «Нельзя думать так, как ты!» Это было в то время, когда подходили к концу репетиции к «DAHLIA TOUR 1996-1996». Когда неожиданно возникло свободное время, Хидэ сказал:
«Хорошо ли это, Хироши? Рок-музыка — это не развлечение. Хотя в последнее время ты научился вежливым приветствиям, ты должен вежливо обращаться и со зрителями. Ведь самое важное для нас — это показать и дать услышать публике что-то сверх ее ожиданий. Пойми, вся наша работа связана с людьми — зрителями и стаффом. И раз ты находишься ко мне ближе всех, ты особенно должен обращать на это внимание. К тому же и концерты - это все не просто, мы не можем устроить их сразу после того, как выйдет СД. Есть люди, которые занимаются рекламой, есть люди, которые занимаются связями с прессой. Несколько десятков, а то и сотен человек работают без отдыха над подготовкой концертов, прежде чем мы сможем поднять занавес. И только после этого мы можем петь, играть на гитаре, заниматься нашим любимым делом. Поэтому я и говорю, что очень важны приветствия и вежливое обращение. Никогда не забывай о благодарности всем тем людям, которые тебя окружают».
Когда он это сказал, мне стало стыдно за свои недалекие мысли. И еще мне показалось, что в этом проявилась и строгость Хидэ по отношению к работе.
Но все равно частью моих обязанностей оставалось охранять Хидэ от «врагов» и слишком настойчивых типов.

8.Истинное лицо горького пьяницы

Почему нельзя общаться с друзьями без алкоголя? Порой мне бывало трудно это понять, тем более что с тех пор, как я стал персональным менеджером Хидэ, у меня практически не было времени для выпивки.
Начав накануне в шесть вечера, он порой пил девять часов подряд, но и наутро не заканчивал. В конечном итоге, он пил до полудня следующего дня, а то и до вечера, что казалось просто абсурдным.
Конечно, в это время в основном говорили о музыке. Музыканты — это такие люди, которые способны 24 часа заниматься музыкой, а на 25-й продолжать разговаривать о ней. А если такие люди соберутся вместе, то им ничего не стоит так долго говорить о музыке.
Хидэ не был гурманом в этих вопросах, поэтому бывал в любых заведениях — барах, пивных, якиториях. В основном это были разговоры о рок-музыке и обмен информацией, важно было, чтобы можно было пить и курить вдоволь.
Больше всего я боялся того, что каким бы маленьким ни был бар, но когда Хилэ был пьяным, то внутри него просыпалось «чудовище». И особенностью его было полное неприятие неправды и открытое проявление всех эмоций.
Пьяный Хидэ вел себя непосредственно, словно ребенок. И поскольку у него и так был «рыцарский дух», но в это время он становился особенно сильным. Стоило ему услышать что-то неприятное не столько даже про себя, сколько про фанатов или младших товарищей или друзей, как он сразу вспыхивал.
Если подумать, то и в детстве он вел себя точно так же.
Когда я пошел в первый класс, меня обидел мальчик старше меня, живущий по соседству, и я вернулся домой в слезах. Брат воскликнул: «Что он творит, дурак!» и заставил меня показать дорогу к дому обидчика. Он вызвал его на улицу, неожиданно набросился, повалил и поколотил, таким образом, отомстив ему.
Пораженный его силой, я думал: «Мой брат крут!» Для слабака, которого дразнили, такое было невозможно. Но Хидэ с детства обладал храбростью и способностью не думать о себе.
В старших классах Хидэ учился в школе в городе Zushi и ездил из дома в Йокосуке на поезде линии Кейхан. Раза два ему доводилось отгонять развратников в вагоне.
В любом случае, он никогда не умел делать вид, что ничего не видит.
А теперь, стоило ему выпить алкоголь, как точка кипения у него становилась очень низкой. И если его сразу не утихомирить, то в конце концов мне приходилось весь удар принимать на себя.
Например, однажды вечером он сказал мне: «Хироши, подожди в машине». Я уснул в ожидании, и вдруг машина сильно задрожала. Часы показывали три часа ночи. Когда я вскочил на сиденье водителя, то увидел, что это вовсе не землетрясение, это Хидэ колотит по капоту машины. Когда я посмотрел ему на ноги, то поразился:
«А! Ты же помял ее!»
Своими ботинками на толстой подошве Хидэ помял капот машины. «Что ты делаешь, это же твоя собственная машина!» Однако он не прекратил, а начал отдавать приказания: «Хироши! Вызови такого-то!»
Видимо, в то время, пока они вместе пили, этот человек сказал какую-то ложь и тем самым вызвал гнев Хидэ. «Я не позволю ему, черт возьми! Позови его!»
Я изо всех сил старался сохранять спокойствие, чтобы не раздражать его еще больше.
«Что он сделал?»
«Придурок! Позвони ему! Проклятье!»
Кажется, он не собирался забывать о своем гневе. Когда он смотрел на меня, но злился все сильнее. Но было рискованно не выполнить приказ, потому что иначе я становился следующей мишенью.
Нет, на самом деле, если бы он избрал меня мишенью, это было бы не так плохо, потому что я получил бы возможность по-другому уладить дело.

Однако однажды вечером я сделал для себя одно открытие в том, что касалось его способа питья. Это было в то время, огда я сидел за столом вместе с Хидэ и другими музыкантами. Но тут посреди вечера Хидэ вышел в туалет. Вид у него был не совсем хороший, я забеспокоился и вышел за ним.
Может быть, ему нехорошо? Я услышал подозрительные звуки. Вскоре появился он сам, довольно бледный. «Что-то мне было нехорошо, но теперь все в порядке». Но вернувшись на свое место, он вместо вина стал пить пиво. Неужели он будет пить и дальше?
Поглядывая сбоку на Хидэ, который казался совершенно спокойным, я внезапно подумал о том, что все считают способным много пить, но это совсем не так. Но он, несомненно, твердо решил не показывать это другим людям. Кроме того, он никогда не мог первым заявить, что идет домой и оставался, пока продолжался оживленный разговор, а потом уже не мог выйти из состояния опьянения.
С одной стороны он очень ценил общение с друзьями-музыкантами и младшими товарищами, но с другой стороны, должен был поддерживать «образ крутого рокера».
Думаю, что это же явилось причиной того, что Хидэ, по сравнению с обычным, почти ничего не ел, когда пил с друзьями.
И вскоре произошло событие, которое подтвердило мои подозрения.
Однажды Хидэ, как обычно, пил с друзьями-музыкантами и неожиданно заявил: «Хочу пойти в комбини»(небольшие круглосуточные магазины в шаговой доступности в Японии. Прим. Перев.). Я предложил: «Скажи, что нужно купить, и я принесу», но он, не слушая меня, вышел из ресторана и остановился возле комбини.
«Хироши, сходи, купи мне о-бэнто с лососем!»
«Но если ты голоден, может, лучше поесть в ресторане?»
«Я поем тут. Только не надо греть, поем холодным».
«Э..»
«Давай скорей».
На самом деле у брата это была любимая еда. Однако же... Быстро выполнив заказ, я вернулся к Хидэ. Открыл коробку, достал палочки. Что же будет. Неужели все съест в один присест? И действительно он моментально все съел. При этом он подбрасывал назад зерна риса, совсем как мы делали это в детстве.
И я подумал, что это действительно его настоящее лицо.

9.Мужество брата

Конечно же, Хидэ не пил постоянно. По мере того, как проходил «DAHLIA TOUR 1996-1996», я мог видеть его во время работы и стал снова восхищаться своим братом.
Однажды вечером, когда он позвал меня в свою комнату, я увидел, что он стоит перед зеркалом и играет на гитаре. Это была гитара, с которой он выступал на сцене.
Глядя в зеркало, он регулировал длину ремней для гитары.
«Что-то высоко... или низко?»
«Что ты делаешь?»
«Честно говоря, на первых порах в Х было высоковато...»
«А...»
«В Х в партии гитары очень быстрый темп игры, поэтому, если опустить слишком низко, то сыграть невозможно. Но может, все же опустить пониже, как ты думаешь?»
Я был очень рад, что он спросил меня, но подумал, что не стоит говорить свое мнение. На самом деле, если сделать пониже, то смотрелось очень классно, но я не стал этого говорить.
«Сделай, как тебе нравится».
«Да? Что же делать...»
Мне странно было видеть, что он мучается из-за таких вещей. Мне казалось, что у него и так все отлично.
С моей точки зрения, игра Хидэ была совершенной. Человек, обладающий собственным стилем, казалось бы, не должен был колебаться из-за мелочей, но он ни в малейшей степени не казался самодовольным.
Он никогда не чурался труда, который никто не видел, и это осталось в нем неизменным с детских лет. Действительно, гений — это 10 процентов таланта и 90 процентов труда. Он был страстным и трудолюбивым гитаристом. И хотя это был мой собственный брат, я мог им гордиться.
Во-первых, его неутомимая работоспособность как профессионала. И еще одно — неизменное с детских лет серьезное отношение к игре на гитаре.
До того, как бабушка купила ему электрогитару, он постоянно упражнялся играть аккорды на акустической гитаре. Когда на руках возникали волдыри, он говорил: «Больно, не могу! Брошу играть!», но после этих неудач проходило несколько дней, пальцы заживали, и он снова брал в руки гитару.
«Брат, ты снова будешь играть?»
А он, поддразнивая меня, невозмутимо отвечал:
«Да, потому что чем больше неудач, тем лучше я буду играть!»
Я слышал, что когда он присоединился к Х, то, как и во времена дебюта, с утра до вечера упражнялся, отсчитывая ритм с помощью метронома. Когда он начал работать над своим сольным проектом и впервые начал петь, то, чтобы привыкнуть к звучанию своего голоса, он по нескольку тысяч раз делал запись и проверял, как она звучит. Он был словно мастер воинского искусства в поисках истины.
Он говорил: «Горло — это такой же инструмент, поэтому нужно упражняться так же, как и в игре на гитаре. К тому же мне надо привыкнуть к своему голосу».
Он делал одно дело за другим, и 24 часов в сутки ему не хватало. Это были его истинные стремления. Он целыми днями занимался только музыкой, исключая время на сон, еду и питье.
К репетициям перед туром он относился с большим, чем у кого-либо, энтузиазмом. Он очень тщательно готовился и упражнялся, стараясь не оставлять никаких тревожащих моментов. Но зато на сцене он радовался больше всех. Во время концерта он полностью концентрировался на том, что хотел показать и на удовольствии.
Но в то же время из всех участников группы Хидэ был меньше всех был силен в импровизации.
Однажды во время второго сольного тура что-то пошло не плану, он перепутал слова, и потом всю песню сыграл с начала. То, что он сказал со сцены, было нарушением всех правил:
«Извините, пожалуйста! Я начну еще раз сначала!!»
Хотя зрители очень обрадовались неожиданному происшествию, но все равно получилось неловко. Но Хидэ никогда не лгал.

Все участники команды стаффа Хидэ были очень рады работать вместе с ним. Очень многие были бы счастливы работать с ним даже за одно только «спасибо».
Вся команда была единым коллективом. Невозможно было бы представить себе, чтобы кто-то из них мог предать или обмануть.
“Если бы вас всех не было, у меня бы ничего не получилось!» - не уставал повторять Хидэ, и это была не просто скромность. Были люди, которые думали, что все это само собой разумеется. Именно поэтому на каждом концерте Хидэ обязательно благодарил стафф со сцены.
Хидэ полностью доверял своим людям, и иногда они устраивали ему на сцене небольшие сюрпризы, чтобы его порадовать. Увидев на сцене огорошенное чем-то неожиданным лицо Хидэ, все поднимали вверх кулаки с триумфальным видом. Такая редкостная атмосфера всегда царила на концертах Хидэ.

Я хорошо помню тот день, когда в свободное время Хидэ собрал свою команду и завел разговор обо мне. Он курил сигарету и выглядел смущенным:
«Это мой младший брат, вы все это, наверное, уже поняли. Но не нужно никаких церемоний, он ничего пока не знает, поэтому нагружайте его как следует».
От стаффа X JAPAN скрывали, что я младший брат Хидэ, однако со временем постепенно правда распространялась, и некоторая часть сотрудников начала относиться ко мне слишком мягко. Видимо, это тревожило Хидэ, поэтому он продолжил:
«Не надо относить к нему, как к гостю, это будет хуже для него. Относитесь к нему со всей строгостью».
Я был так рад, что почувствовал мурашки на коже. Словно пелена спала с моих глаз, и я понял, что Хидэ относился ко мне так сурово на людях только потому, что заботился обо мне.
Он знал, что для меня будет только хуже, если кто-нибудь попробует использовать нашу родственную связь, и поэтому, беспокоясь обо мне, вел себя со мной очень строго. Копившийся до сих пор гнев исчез, как ни бывало. Мне стало стыдно за свои обиды, и я с новой силой осознал узость своего мышления.
Сейчас я понимаю, что Хидэ и к себе проявлял точно такую же строгость. Он никогда не вел себя перед другими сотрудниками как босс.
После того, как я смог понять брата и перестал тревожиться, у меня появилось желание работать. Как-то раз, решившись, я предложил, обходя Хидэ сзади: «Может, разомнем плечи?»
«Да, хорошо!»
До этого он не раз просил меня сделать массаж, но у меня толком не получалось, но в этот день мои пальцы стали чувствительными. У Хидэ был астигматизм, а гитарные ремни вызывали онемение плеч. Когда я положил руки ему на плечи, они оказались совсем узкими, а кости тонкими, словно их легко сломать. И этот хрупкий человек играет на гитаре, сочиняет музыку, выступает на сцене, постоянно общается с младшими товарищами, а теперь еще и является директором своего офиса.
Когда начались концерты X JAPAN, то я инстинктивно усилил массаж его плеч. Мне хотелось хотя бы наполовину облегчить тот груз, который он нес на себе.
«А у тебя хорошо получается!»
«Не столько плечи онемели, сколько шея...»
Особенно сильно немело левое плечо, которым он поддерживал при игре головку гитары. Когда я массировал и поворачивал шею, всегда раздавался хруст.
Хидэ был необходим спокойный отдых. И может быть, он позвал меня к себе именно для этого.